 | 12 апреля 2021 18:03 •  7610 •  |
О ЗРИТЕЛЬСКОМ КИНО
— Мне нравится эта терминология. А каким еще должно быть кино, если не зрительским? Все, кто снимает фильмы, хотят, чтобы зрителей было как можно больше, чтобы людям они нравились. По-настоящему хорошее кино должно быть для всех. Подчеркиваю, именно хорошее кино, не какой-то боевик. <…> Просто словом «зрительское» сегодня стали разбрасываться направо и налево. Уже кажется, что оно несет под собой негативный оттенок. Когда говорят, что кино зрительское, что оно похоже на голливудское кино, я в этом ничего плохого не вижу. У меня достаточно храбрости, чтобы иметь на этот счет свое мнение и продолжать снимать мои фильмы так, как я считаю нужным, как мне нравится.
О ЗРИТЕЛЬСКОЙ РЕАКЦИИ
— Не думаю, что в мире есть режиссер или продюсер, который наперед точно знает, как публика будет реагировать на картину. Вряд ли хоть кто-то в мире знает, как сделать так, чтобы зритель отреагировал определенным образом, это невозможно просчитать. Нет таких мастеров. Все этого хотят, на это надеются, но наверняка не знает никто.
Это так страшно, когда твой фильм показывают в зрительном зале в первый раз. Ты сразу чувствуешь, принимают картину близко к сердцу или нет. Если принимают — для меня это самое важное. Нужно посидеть, послушать смех людей, их дыхание, тишину, увидеть даже их спины — от того, ерзают они или нет, многое зависит. Всё это показывает мне, понимают люди мою историю или нет. Когда я вижу, что понимают, думаю: «Слава богу!» Ради этих моментов, наверное, я и работаю. Всё, что испытываешь до этого, — постоянный страх.
ОБ АВТОРСКОМ КИНО
— Я даже этого слова не понимаю — «авторское». Да, я не умею делать абстрактные картины. Как у Тарковского, у меня бы не получилось, я более классический режиссер. К тому же люблю, когда в фильме меня не видно, когда люди отмечают сценарий, актеров, когда вообще забывают, что они в кино, а история несет их на руках даже без их желания быть унесенными. Чтобы это получилось, режиссер не должен выпендриваться. Этот принцип я понял на съемках своего второго фильма. На нем я чуть-чуть повыпендривался и увидел, что люди меня не поняли, не приняли. После этого решил быть более традиционным в подходе.
О ЖЕЛАНИИ ПОЛУЧИТЬ «ОСКАР»
— Не буду кокетничать. Было бы классно. Это помогает следующим фильмам: дадут больше денег, больше будут доверять, будет больше свободы сделать то, что ты хочешь, потому что раз ты отмеченный человек, значит, надежный. Это всегда помогает, но длится один-два фильма. Если потом снимаешь дерьмо, твоя избранность автоматически нивелируется. (Смеется.)
ОБ ОТСУТСТВИИ ЦИНИЗМА В ФИЛЬМЕ «УРОКИ ФАРСИ»
— Такой теме, как холокост, цинизм точно не нужен, всё должно быть искренне. Цинизм и фарс — две вещи, которых я тщательно старался избегать.<…> Цинизм — это про недоверие к чему-то. А в нашей истории нужно верить, что были эти жертвы, были звери, которые это делали, что нельзя прощать людей, которые во всем этом виноваты.
О ТЕМЕ СОВЕСТИ В «УРОКАХ ФАРСИ»
- «Уроки фарси» про совесть. Жиль начинает чувствовать себя виноватым за его же спасение, поэтому огрызается на других: «Можете потише? Я спать хочу». Люди идут на расстрел на следующий день, а он говорит им, что спать хочет. Это висит на нем до тех пор, пока он не производит эту трансгрессию, проходит через трансформацию и говорит: «Всё, я устал. Устал притворяться, я устал всё это делать».
Многие, кто выжил, кто даже сейчас жив, до сих пор чувствуют эту «вину выжившего». Ты здравствуешь, а другие нет. Значит, что-то не так, значит, ты где-то схитрил, кому-то попу поцеловал. У Жиля в какой-то момент были именно такие чувства. Не только его, но и весь фильм спасло то, что выжил он не зря, а чтобы помнить этих людей и поставить им в каком-то смысле памятник самим фактом своего выживания. Если бы был фильм о том, что из лагеря просто ушмыгнул хитрый умный чувак, то про что было бы это кино?
О ПОСТАНОВКЕ ЗАДАЧ АКТЕРАМ
— Зависит от подхода. Обычно я даю моим артистам много свободы и возможностей придумать персонажа самим. В России любят фразу «давать задачу». Я никому задач не даю, всё получается коллаборативно. Самое главное для меня — кастинг, найти правильных актеров для роли, а потом передать им этого персонажа. Но, думаю, от актера в персонаже всегда больше, чем от режиссера.
О ДЕЛЕ ХАРВИ ВАЙНШТЕЙНА
— Никакой апелляции у него никто не примет. По его делу еще даже не начался калифорнийский процесс, разобрали только два или три эпизода в Нью-Йорке. В Калифорнии его ждет 20 судебных процессов. Он уже никогда не выйдет из тюрьмы.
О ХАРАССМЕНТЕ В АМЕРИКАНСКОЙ КИНОИНДУСТРИИ
— Конечно, два-три раза подумаешь, прежде чем выразить элементарную симпатию. Расскажу одну историю. У нас есть сайты, где можно купить подержанную вещь, как ваш «Авито». В Штатах это стало опасным, потому что, когда ты договариваешься о встрече, тебя могут пригласить на какой-то адрес, куда ты приезжаешь с деньгами, и там тебя просто ограбят. Поэтому в Америке начали предохраняться и назначать встречи в публичных местах. Например, возле двери полицейского участка.
Я пошутил один раз, что теперь все режиссеры и продюсеры, которые встречаются с актрисами, чтобы поговорить о проекте, тоже должны встречаться возле полицейского участка или у адвокатов. Чтобы были свидетели. (Смеется.)
О НОВЫХ ПРАВИЛАХ «ОСКАРА»
— Это всё такая чушь, нет у нас таких правил. Это какая-то фейковая новость, какие-то расистские и сексистские правила, если задуматься. В Штатах об этом никто не говорит. Просто кто-то, видимо, пошутил в Facebook и пошел поломанный телефон.
Да, всегда ходила шутка о том, что если ты хочешь выиграть «Оскар», нужно снять фильм про человека с ограниченными возможностями, а еще лучше, если он будет геем в коляске, а еще круче, если он будет черным геем в коляске... Но официально таких заявлений никто не делал.
Источник: Известия
